В прокуратуру Колпинского района Санкт-Петербурга поступили иски на песню рэп-исполнителя Моргенштерна "Я съел деда", ряд фильмов, аниме, сериалов. Идет ли речь об адекватной защите подросткового сознания? Или же истцы банально хотят "закручивания гаек во избежание чего"? Об этом с "Правдой.Ру" беседует глава Общественного центра по защите традиционных семейных ценностей "Иван чай" Элина Жгутова.
Игорь Буккер: Это действительно защита нравственности или скрытая реклама? Многие даже не слышали об этих исполнителях и анимешках. Может, дети знают "в своем кругу", и когда обращают внимание на закрытие, сразу возникает интерес к запретному плоду. Замечательно сказал Гете: между двумя крайними точками зрения лежит не истина — между ними находится проблема.
— Вряд ли это реклама, потому что странный был бы блок заказа, с таким широким диапазоном. И потом та аудитория, на которую работает Моргенштерн, не нуждается в его рекламе, а мы с вами и так ее не поймем. Так что это никакая не реклама, а последние попытки предотвратить разврат молодежи и деградацию. Нормальная реакция общества, но она встречается все реже.
Раньше родители добивались отмены концертов, например, Элджея. Вот я могу зачитать некоторые его тексты, естественно, с купюрами, чтобы это не было похоже на морализаторство:
Люди, как мишени в тире, они такие тупые,
Я мог бы их убивать, если бы мне платили.
Я сливаю бабки на наркотики и тряпки.
Я аморальный, не верю никому из вас, и меня нормально.
Мы же писали в июле 2018 года, что на фестивале "ВКонтакте" в Санкт-Петербурге идут ненормативная лексика, пропаганда беспорядочных половых связей, наркотиков, насилия. Но ни Росмолодежь, ни Минкульт Санкт-Петербурга "ничего такого" не нашли.
Однако обо всем этом говорится в законе "О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию". Речь идет об информации, способной вызвать желание употреблять наркотики, табачные изделия, алкоголь, принять участие в азартных играх, заняться проституцией, обосновывающей допустимость насилия, отрицающей семейные ценности и так далее. Тем не менее мы получаем отписки, люди смотрят и не видят.
На самом деле у нас 85% общества консервативно, но молодежь 12-14 лет — это благодатная почва для любого зерна. Это понимают все психологи. Наше письмо первым делом поступило в администрацию президента, его переслали туда, где заявили, что отношения к этому не имеют.
Администрация президента вполне в курсе таких явлений, иногда даже являясь застрельщиком мероприятий, как была "Таврида" два года назад с целующимися мужчинами, мальчиками и девочками на сцене. Был скандал, сказали, что что-то там не досмотрели, но это было сложно не досмотреть.
Это не назвать ни культурой, ни субкультурой. Здесь культурного вообще ничего нет, это абсолютное бескультурье, отстойник. Но меряют все по числу подписчиков, у Моргенштерна 9 миллионов подписчиков, а у отца Димитрия Смирнова столько не было. И для блюстителей порядка это вот явление в 10 раз круче отца Димитрия. Вот что значит — по модулю.
— Но вот лингвисты, делая анализ этих песен, ссылаются на Маяковского "Я люблю смотреть, как умирают дети", еще там "Я пил из черепа отца" или вообще "Рыжий, рыжий, конопатый убил дедушку лопатой". Там они не находят призывы к насилию. У нас запретили "Майн кампф", а в Германии считают, что нужно эту книгу изучать с подробными комментариями историков. А ведь даже мультфильм про дедушку с лопатой уже тогда мог кого-то покоробить, особенно старшее поколение.
— Меня могли и сейчас покоробить, дело в том, в каком бульоне это варится. Тогда это было безопасно — не пошел бы никто дедушку лопатой убивать. А вот сегодняшний Оксимирон:
Захожу без шума и спецэффектов, им деться некуда.
Палю известной в школе сердцеедке в сердце метко.
Прости, золотая, но врачи тебя не залатают.
Не рвать мои письма, толпа бежит из зала, тая.
Можете величать меня исчадием ада,
Можете линчевать меня, мыча, как стадо,
Но на мне нет печати зла, сгущать не надо краски,
Я счастлив, что я не раб мещанских взглядов.
— Но опять же призыва нет прямого. "Весь мир насилья мы разрушим" — вот это призыв к насилию.
— Если так оценивать — мы будем с вами долго спорить, почему у нас вот такое поколение, почему опять кого-то убили, разорвали, распинали.
— Говорят, что в нацистских лагерях смерти играли классическую музыку, но это же не спасало заключенных от насилия. Может, это способ у молодого поколения как-то это выплеснуть. Те же японские фигурки начальников, которые бьют по голове обиженные подчиненные, чтобы снять стресс. Бьет фигурку, а не начальника или не свою жену дома. Способ примитивный, но примитивных людей больше в мире.
— И что, наша задача — вывести примитивного человека?
— Вот для того, чтобы не срываться на окружающих, лучше посмотреть кровавый фильм Тарантино.
— Психологи вообще говорят, что гармоничная личность не воспитывается в насилии и в принципе с ним не сопрягается…
— "Марсельеза", "Интернационал" — призывы к насилию, причем на государственном уровне.
— Марши, гимны — это все-таки отдельный раздел музыки. Обычно у всех есть четкое понимание, насколько музыка агрессивная или нет, к какому событию она привязана. Гитлер сам уважал музыку, был хорошим художником, любил овечек гладить — надо говорить просто о глубине цинизма и падения личности. Кто-то может расчленить человека под музыку, но это не говорит о том, что музыка не воспитывает. Мы должны опираться на опыт поколений, по масштабам человечности, а не брать отдельные эпизоды и строить на них теорию.
— Можно обратиться к Пушкину, у которого хоть и есть строчка "богомольная старая дурь слишком чопорна к цензуре", но он же много полезного об этой цензуре говорил. Иногда вспоминаешь цензоров советских, которые бы многое из творящегося сейчас на эстраде и не только не допустили бы.
— Вся наша культурная элита боится слова "цензура" как огня. Советские времена давно закончились, но над всеми почему-то дамокловым мечом висит, что им что-то не дадут сказать. Рязанову там не дали снять постельную сцену в "Иронии судьбы" — наверное, все-таки можно пожертвовать, чтобы не было этих Моргенштернов и Оксимиронов. Моргенштерну дали премию "Певец года" или что-то такое на сцене МХАТа! Столб нашей культуры открыл двери человеку, издающему неприличные звуки в микрофон, который унижает своих зрителей, глумится над нашей культурой.
И мы же понимаем, что он не сам во МХАТ зашел и даже не за деньги. Сейчас не буду пиарить эти имена, но все это происходит с молчаливого согласия наших властей.