В Москве усовершенствуют законодательство об административных правонарушениях. ГУВД Москвы предложило Мосгордуме видоизменить ст. 3.8 КоАП города "Приставание к гражданам в общественных местах". Кроме того, что штрафы предполагается поднять до 5 тысяч рублей, из нормы просят убрать слова "навязчивые действия". Действительно, как определить границы "навязчивости"?
Предметом стала статья 3.8 КоАП города: "Приставание к гражданам в общественных местах". Ее нынешняя редакция звучит следующим образом:
"Приставание к гражданам в общественных местах, то есть нарушение общественного порядка, выразившееся в навязчивых действиях гражданина, осуществляемых в отношении других граждан против их воли, в целях купли-продажи, обмена или приобретения вещей иным способом, а также в целях гадания, попрошайничества, оказания услуг сексуального характера либо навязывания иных услуг в общественных местах — влечет предупреждение или наложение административного штрафа на граждан в размере от ста до пятисот рублей".
ГУВД Москвы предложило Мосгордуме несколько видоизменить ст. 3.8. Кроме того, что штрафы должны быть подняты до 5 тысяч рублей, из нормы просят убрать слова "навязчивые действия". Действительно, они представляют в Кодексе своего рода "тавтологию", "масло масляное". И правда, как определить границы "навязчивости"? Распространить это понятие на любые действия по предложению товаров и услуг? Так всю торговлю за плакаты "заходите и покупайте" штрафовать придется. Мало ли людей, у которых довольно-таки навязчивая реклама сидит уже в печенках.
Теперь же правонарушением, по логике закона, должна считаться ситуация, когда "промоутер" продолжает "впаривать" что-то гражданину, несмотря на его четкое заявление, что он в этом не нуждается. Ну, а правовую коллизию с той же набившей оскомину телерекламой, например, видимо, будут решать по принципу: "Раз человек телевизор смотрит, значит, по умолчанию согласен и с рекламой".
Читайте также: Россияне выбирают "путь монаха"
Однако по настоящему революционным стало предложение столичной полиции изъять из вышеприведенной нормы КоАП пункт о "попрошайничестве" с выделением его в отдельную статью. Правоохранители даже попытались дать определение этому нехорошему явлению, охарактеризовав его, как "выпрашивание у посторонних граждан денежных средств, продуктов питания, одежды или иных материальных ценностей".
Хорошо еще, что здесь есть упоминание о "посторонних". Хоть есть надежда, что под немаленький штраф не будут подпадать маленькие дети, просящие: "Папочка, купи мне шоколадку (машинку, куклу)". Да и детки большие тоже, просящие уже настоящие машины, наряды и ювелирные украшения. Может, даже влюбленные парни не будут "сдавать" своих девушек в полицию за просьбу купить мороженое — хоть штампа в паспорте о заключенном браке у такой молодежи нет, но, вроде ж, и совсем посторонними их назвать нельзя.
А вот, как быть с объявлениями на улице и в интернете: "Требуется столько-то тысяч (а то и десятков тысяч) долларов на операцию больному ребенку"? Или: "Сдавайте деньги в Фонд помощи беженцам с Донбасса"…
Да, что там отдельные "мелочи", возьмем фундаментальную суть такого явления, как политическая жизнь. Которая, если отбросить лирику и пафос, заключается в том, что граждане постоянно просят своих избранников при власти увеличить уровень жизни (зарплаты, пенсии, стипендии), снизить налоги, построить хорошие дороги и прочее. Причем, адресаты этих просьб, надо полагать, в глубине души далеко не всегда воспринимают такие пожелания благожелательно — ввиду их всегдашней завышенности в рамках наличных возможностей государства.
Читайте также: Маргиналы: карать или реабилитировать?
А политики, если у них не хватает на все это денег, особенно во время кризиса, обращаются с обратной просьбой к электорату — "затянуть потуже пояса". То есть, опять же, "выпрашивая у них деньги, продукты питания, одежду и иные материальные ценности" в виде недополученных благ, готовности пойти на жертву во имя стабильности экономики и бездефицитности бюджета.
Стало быть, состав правонарушения — "приставание с целью порошайничества" налицо. И штрафовать за "попрошайничество", если его определение будет принято в указанной редакции, в Белокаменной можно будет абсолютно всех. Совсем в духе ставшей афоризмом фразы из популярного фильма "Гардемарины, вперед!": "Да об этом говорит весь Петербург! И все — под страхом смертной казни…"
Интересно заметить, что московский Главк МВД ссылается на советский опыт борьбы с бродягами — дескать, и статья такая в УК РСФСР была. Да, была, что ж с этим спорить. Но бродяжничество — это, по современной терминологии, "бомжевание", неимение собственного жилья, прописки. Между тем как нищенствовать может гораздо более широкая категория граждан. Например, понаехавшие в столицу из проблемных регионов. Или, скажем, те же беженцы.
Кстати, самые приставучие и назойливые нищие — они же одновременно и самые богатые. И не так уж часто живут в подвалах. А вот те, кто там живет, — хорошо, если сможет стрельнуть подаяния на кусок хлеба, пока их не согнали с места даже не полиция, а удачливые конкуренты и их "крыша" из представителей криминала.
Между тем, советская Фемида хотя и боролась с нищими, но взамен отобранной свободы предоставляла им в колонии крышу над головой, сносное питание, одежду, работу, тот же душ, наконец. А Сталин, например, вскоре после войны убрал с улиц советских городов многочисленных калек-фронтовиков, также просивших подаяние. Но и их отправили хоть и в полузакрытые дома инвалидов, но все ж обеспеченные всем необходимым для скромной жизни, с соответствующим уходом обслуживающего персонала.
Современным же бомжам даже в благополучной Москве разрешено находиться в приютах-ночлежках не более полугода. Видимо, "чтобы жизнь медом не казалась" на всем готовом. А то и правда, вдруг все захотят вместо жизни нормального члена общества ночлежной "халявы"?
В принципе, пока окончательный вариант статьи о попрошайничестве не сформулирован, есть надежда, что в нем будет сделан акцент на противоправность не самой просьбы милостыни, а навязчивых приставаний с этой целью к более благополучным гражданам. В противном случае, просто тотальный запрет просьб обездоленных им помочь будет означать настоящую катастрофу, прежде всего, в духовной сфере.
Читайте также: Статус беженца — просто, но дадут не всем
Вспоминается, как известный советский разведчик Конан Молодый, работавший нелегально в Англии под личиной коммерсанта Генри Лонгсдейла, ставший одним из прообразов главного героя фильма "Мертвый сезон", писал в своих мемуарах об одном случае из своей жизни. Отдыхал преуспевающий мистер Лонгсдейл в морском круизе, а тут у одного его попутчика разболелся зуб. Причем, билет его класса не покрывал страховкой стоматологическое лечение.
Наш разведчик по доброте душевной взял и оплатил услуги стоматолога из своего кармана. А потом писал с юмором: "Никогда я не был так близок к провалу. Мой знакомый глядел на меня, как на сумасшедшего. Хорошо, что хоть не догадался, что я не тот, за кого себя выдаю. Вот если бы я дал ему деньги в долг, под расписку, да еще с процентами, — это выглядело бы в его глазах вполне нормально. А так я стал в его глазах чем-то вроде марсианина".
Наверное, вряд ли кто-то выиграет, если спустя несколько поколений и россияне станут смотреть на бескорыстную помощь и просьбы о ее предоставлении как на нечто подозрительное и достойное осуждения.
Конечно, на милостыни кормятся не только нуждающиеся люди, но и профессиональные мелкие и крупные жулики. Но так, вообще, было всегда. В том числе и те времена, когда автор Евангелия много раз повторил в этой великой книге: "Просите — и дано будет вам", "Не зовите к себе на пир друзей и знакомых, могущих вас отблагодарить, но нищих, увечных, хромых и слепых, чтобы они приняли вас в вечные обители".
Давать или не давать — должно остаться личным выбором каждого человека, его совести. А если возникает ситуация откровенного мошенничества, на это есть достаточно статей Уголовного кодекса. Так что, наверное, не стоит "вместе с водой выплескивать и ребенка" в деликатном вопросе благих порывов души, имеющих возможность проявиться через оказание помощи своим ближним.