Ситуация, связанная с необходимостью в ряде случаев отправлять умерших в морг для вскрытия, приносит страдания родственникам и служит питательной средой для коррупции в среде медиков и правоохранителей. Дискуссии по этой теме еще более усилились после того, как пошли разговоры об обязательном вскрытии, даже в случаях, когда человек умер дома.
Когда-то очень давно автору этой статьи пришлось услышать анекдот из медицинского юмора. Разговаривает, значит, больной с лечащим врачом и с трепетом спрашивает:
— Доктор, я умру?
— Конечно, умрете!
— А что со мной такое?
— Не беспокойтесь — вскрытие покажет!
Нет сомнения — случись такой разговор в реальности, циничный эскулап имел бы очень большие неприятности — как минимум, по медицинской линии. А, может, и познакомился бы поближе с Уголовным кодексом — если его неуместная "острота" привела к тяжелым последствия для здоровья больного. Однако в отношении тех больных, спасти которых не помогло все медицинское искусство, афоризм насчет "вскрытия", увы, является почти неизбежной реальностью. Которая, в свою очередь, нередко становится настоящим "бичом" для безутешных родственников, желающих поскорее предать тело любимого человека земле.
Конечно, если человек найден мертвым на улице, да еще с признаками насильственной смерти, да еще в относительно молодом возрасте — претензий к правоохранителям, настаивающим на отправке тела в морг для вскрытия обычно не возникает. Ведь родные и сами заинтересованы в том, чтобы преступление (если оно имело место) не осталось безнаказанным. Иное дело, если человек, лет этак 60-70, умирает в больнице — или дома. Обычно в таких случаях говорят: "Умер от старости". Хотя, разумеется, в графе "причина смерти" соответствующей медицинской справки фигурирует "хроническая сердечно-сосудистая недостаточность" или другой подобный, и особо ни к чему не обязывающий диагноз.
Читайте также: Больного убила забытая в его теле салфетка
Хуже, если даже пожилой больной расстается с жизнью с диагнозом конкретным, да еще в больнице. Ну, скажем, заболев тяжелым воспалением легких — или в результате осложнений после какой-нибудь операции. Криминала то обычно в такой смерти нет — но врачи лечебного учреждения (а, особенно, их начальство) заинтересовано в установлении истинной причины смерти. А также — во исполнение древнего правила: "На ошибках учатся". В частности — для чисто морально-дисциплинарного воздействия на лечащего врача — который, обычно, командируется в морг наблюдать за ходом вскрытия. Ведь одно дело просто увидеть тело своего умершего больного (а то и просто получить сообщение дежурной медсестры, если пациент умер ночью и тогда же был отправлен в больничный морг) и выдать после этого справку — и совсем другое, наблюдать за малоприятным даже для медика зрелищем тщательного исследования трупа на секционном столе. Грубо говоря, это слегка напоминает тыкание щенка при дрессировке носом в какую-нибудь его "ошибку" — чтобы впредь не повадно было.
При прочих равных условиях такая "психотерапия для врачей" дополнительно стимулирует их бороться за жизнь больных. Впрочем, добиться того, чтобы родственнику, умершему в больнице, удалось избежать рук патологоанатома не так уж сложно — нужно просто написать заявление главному врачу учреждения. Правда, обязательным условием формы такой бумаги является "оптовый" отказ от всех мыслимых и немыслимых претензий к врачам относительно качества лечения. Чтобы не получилось так, что уже после похорон последним не пришлось "отмываться" перед прокуратурой от обвинений в том, что больного "недолечили", "залечили", а то и "зарезали".
Но если отказ от претензий зафиксирован — отказ от вскрытия обычно главным врачом удовлетворяется. За исключением случаев, если больной слишком уж молод, пробыл в медучреждении менее суток, да и сами доктора не очень понимают — от чего же он все-таки умер.
Но вот с людьми, умершими на дому, могут возникнуть сложности. И возникают — судя по сообщениям прессы, и в России, и на Украине. Суть таких сообщений одна — милиция требует отправки чуть ли не всех усопших в морг для проведения судебно-медицинской экспертизы. А это и немалые расходы и на транспортировку, и на приведение тела любимого человека в "божеский вид" после того, как над ним поработал патологоанатом — ложащиеся нелегким грузом на кошельки родных.
На Украине стоимость таких, с позволения сказать, "услуг" достигает где-то 400 долларов. В России (по сообщениям с одного из кубанских форумов) только перевозка обходится официально в кассу в 5 тысяч рублей — а "неофициальные" косметические услуги — еще в 25 тысяч. И все это — не считая задержки в несколько дней, между смертью человека и днем его похорон — во время которых все родные, как говорится, "стоят на ушах", не зная, что им делать. Когда отпуск брать, на какое число похороны и поминки организовывать — и так далее.
Впрочем, по отзывам тех же людей, которым посчастливилось избежать судебно-медицинской тягомотины в отношении умерших родственников, проблему можно решить и "полюбовно". Обычно соответствующим "презентом" тому или иному официальному лицу. То ли "участковому" милиционеру (полицейскому инспектору) — то ли врачу. За то, что смерть не будет рассматриваться через призму подозрений в ее насильственности. Как правило, сумма такого "отката" составляет до половины от той, которую пришлось бы заплатить за навязчивый "сервис" (официальный и неофициальный), предоставляемый моргами. Конечно, если дело доходит до официальных жалоб и вопросов журналистов ответственным лицам — они обычно с праведным негодованием отвечают: "Да Вы что — никаких требований о том, чтобы всех без исключения умерших отправляли с морг и в помине нет!".
Правильно — нет. Только вот имеющиеся нормативные акты на этот счет предоставляют возможности весьма свободного их толкования. Например, в соответствии со ст. 48 "Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан", по религиозным или иным мотивам в случае наличия письменного заявления членов семьи, близких родственников или законного представителя умершего, либо волеизявления самого умершего, высказанного при его жизни, патологоанатомическое вскрытие при отсутствии подозрения на насильственную смерть не производится, если иное не предусмотрено законодательством Российской Федерации.
Это же регламентирует и Приказ Минздравмедпрома РФ от 29.04.1994г. № 82. "О порядке проведения патологоанатомических вскрытий". Однако ключевым здесь является вроде бы сам по себе нейтральный пункт о том, что при осмотре трупа врач (участковый, "Скорой помощи", судебный медик) делает заключение о наличии или отсутствии признаков насильственной смерти. Но все дело в том, что по настоящему квалифицированное заключение на этот счет сделать при беглом осмотре в принципе невозможно! То есть, конечно, если на теле есть "гематомы"-синяки или "странгуляционная борозда" на шее, свидетельствующая о повешении — тогда, разумеется, вскрытия не избежать.
Но есть же немало и других случаев. Самый показательный, пример, пожалуй, связан с обстоятельствами ликвидации КГБ в 50-х годах прошлого века лидера украинских националистов Степана Бандеры в Мюнхене. Его убили, выстрелив в лицо заряд "синильной кислоты" из специального пистолета. И немецкие медики, надо думать, не глупее любых других, так и не обнаружили признаков насильственной смерти — даже на вскрытии, посчитав, что погибший умер от инфаркта. Правда раскрылась только спустя несколько лет, когда исполнитель акции перебежал на Запад и рассказал об обстоятельствах устранения Бандеры.
Читайте также: Владимир Жаров: профессия - судмедэксперт
И потом, судебная медицина — это весьма краткосрочный и не очень популярный курс среди будущих врачей. Абезпостояннойпрактики,делать наосновеостатковполученныхдесяткилетназадзнанийкакие-то заключения — сродни тому, как если бы, скажем, гинеколог занялся бы лечением инсультов. Что там говорить об участковых врачах — если даже профессиональные судебные медики, выезжающие на трупы ежедневно, часто пасуют перед напором сотрудника МВД — и таки отказываются давать заключения о причине смерти без полноценной судебно-медицинской экспертизы. Что, в общем, и является весьма питательной почвой для коррупции. Тут ведь как с возбуждением-прекращением уголовного дела "за отсутствием состава преступления" — в значительной мере зависящему от субъективного убеждения человека в погонах.
В целом же, гарантировано избежать необходимости отправки умершего родственника на вскрытие можно лишь при соблюдении нескольких условий. Наличия у него хронического заболевания, могущего привести к смерти, соответствующих записей в медицинской карточке, регулярного наблюдения врача — причем, с составлением последней записи не позже, чем за 2 недели до кончины. Тогда справку о смерти выдадут в поликлинике — без сучка и задоринки. Если же всего этого нет — тогда надо готовиться к долговременной волоките со вскрытием. Как же можно избежать этих мытарств? Официальный путь — вызывать к тяжелобольному человеку лечащего (или участкового) врача каждые две недели — давая ему медкарточку для записей. Либо же, неофициально, просто регулярно сообщать доктору о состоянии больного хотя бы по телефону.
Будем говорить прямо — и родные, и сам больной, и врач отлично понимают — от такого визита у умирающего здоровья не прибавится, а вызовов на участке и так хватает. И, вообще, за неимением "семейных" врачей, участковый доктор должен стать если не "членом семьи" — то хотя бы близким знакомым. Чтобы, зная ситуацию, у него в случае трагического исхода не шевельнулась бы и минимальная мысль о том, что "тут что-то нечисто". Если же участковый видит умершего первый раз в жизни, амбулаторной карточки нет, с родственниками не знаком — то, и правда, требовать от него выдачи справки о смерти без вскрытия как-то несерьезно А, вообще, для радикального решения проблемы, думается, необходимо кардинальное изменения подхода к ней со стороны правоохранительных органов.
Ныне, если говорить прямо, де-факто действует "презумпция подозрения". То есть, если сотрудник МВД или доктор не уверены в ненасильственной смерти умершего — его однозначно отправляют на судмедэкспертизу просто обычным чиновным предписанием. А вот, если бы, скажем, существовала другая "презумпция", сходная с наличной "презумпцией невиновности" в обычном уголовном праве — ситуация выглядела бы по-другому. В этом случае, медикам и правоохранителям пришлось бы доказывать в суде обоснованность своих подозрений — вескими доводами. Да, в случае, если бы умершего уже успели бы похоронить — речь шла бы об эксгумации. А были бы еще адвокаты родственников, защищавшие их право на неприкосновенность тела любимого усопшего человека.
И потом, представим себе, что у какого-то, скажем, прокурора процент доведенный до конца (доказанных перед судом) уголовных дел приближается к нулю. Долго удержится на своем месте такой служитель Фемиды? А с требованием вскрытий из-за неких "подозрений" ведь та же ситуация. Но никто и никого не привлекает хотя бы к дисциплинарной ответственности, если указанные подозрения в 99 процентах случаев так и не подтверждаются — зато сама судмедэкспертиза стала едва ли не "процедурой по умолчанию".
В общем, в случае введения новых принципов, думается, мало кто из официальных лиц настаивал бы на вскрытиях умерших по принципу "а вдруг там что-то нечисто" — кроме, разве что, наличия действительно веских причин. Однако пока о такой изменении правовой парадигмы в отношении умерших на дому людей можно только мечтать.
Читайте самое актуальное в рубрике "Происшествия"