Суд выселяет инвалида войны, которому 87 лет. Кто заступится?

Анатолий Михайлович, вспоминая свою недавнюю семейную жизнь, искренне полагает, что его избраннице нужна была тольяттинская прописка для получения лицензии на коммерческую деятельность. И не более того.

— Решения судов я от отца прячу. Он, правда, время от времени спрашивает: «А вдруг эта женщина меня выселит? Что мне тогда делать?» Я его успокаиваю, говорю, что кому положено, те во всем разберутся и несправедливости не допустят.

— А может быть, есть смысл сказать ему правду?

— Да вы что! Отцу 87 лет, он инвалид войны. Мать моя умерла полгода назад, он еле отошел. Кроме того, я — единственный сын. И это моя квартира.

Анатолий Михайлович с Надеждой Юрьевной познакомился в Волжске. Есть такой городок в Марий Эл, где жили его родители. Анатолий Михайлович их часто навещал, и однажды — это было летом девяносто седьмого года — мать попросила его помочь соседке.

— У Нади тетка живет в Тольятти, которую она давно не видела. Ты не мог бы ее захватить с собой, когда будешь возвращаться?

— Пожалуйста. Все равно не я везу, а машина, — легко согласился Анатолий Михайлович, не предполагая, как эта поездка изменит его дальнейшую жизнь.

Когда они приехали в Тольятти, то Анатолий Михайлович на правах хозяина показал Надежде Юрьевне наш город со всеми достопримечательностями. Экскурсия женщине понравилась. Кроме того, в пути выяснилось, что Надежда Юрьевна разведена, как, впрочем, и сам Анатолий Михайлович. А значит, при взаимной симпатии препятствий для новой встречи не было.

Расписались они через два месяца.

— Вскоре после законного оформления брака Надежда в достаточно ультимативной форме мне заявила: «Не пропишешь меня в своей квартире, считай, что у тебя нет жены». Это так резануло слух. Дело в том, что еще до оформления отношений я Надежду временно прописал в квартире, а когда временная прописка кончилась, я и услышал эти слова, — с горечью поведал Анатолий Михайлович.

У него на Рябиновом бульваре однокомнатная квартира московской планировки. Жилье Анатолий Михайлович получил как инженер ВАЗа и, кроме него, там прописан (и проживает) восемнадцатилетний сын. У Надежды Юрьевны в Волжском осталась однокомнатная квартира, где сейчас проживает ее молодая дочь. Они обе являются собственниками этого жилья.

Анатолий Михайлович, вспоминая свою недавнюю семейную жизнь, искренне полагает, что его избраннице нужна была тольяттинская прописка для получения лицензии на коммерческую деятельность. И не более того. Так это или нет — утверждать не берусь. Все мои поиски Надежды Юрьевны закончились безрезультатно, а было бы интересно послушать и ее доводы.

Развелись супруги ровно через три года. Причем развод только констатировал полный разрыв брачных отношений, который произошел гораздо раньше.

Развод явился толчком к переезду в Тольятти родителей Анатолия Михайловича. Он и раньше их звал к себе, но те не хотели стеснять «молодежь». А чтобы сын не обижался, поговорили с ним начистоту:

— Пока мы вместе, то будем жить в Волжске, друг за другом ухаживать. Когда один из нас умрет, то другой переедетк тебе, сынок. Иначе тоска заест.

Старики переехали, когда состояние матери Анатолия Михайловича стало ухудшаться. Умерла она в марте этого года, и, выполняя последнюю волю, сын похоронил мать в Волжске. Остался отец Михаил Игнатьевич, который теперь фигурирует во многих судебных бумагах. А суды начались с того момента, когда на Рябиновый бульвар пришло извещение, где агентство недвижимости предложило вазовцу варианты размена его однокомнатной квартиры.

— Меня это извещение... Ну... шокировало. Какой размен? Квартира моя, семья распалась. Ну ладно бы вместе копили на жилье. Словом, я возмутился и пошел искать толкового адвоката.

Суд Автозаводского района достаточно долго рассматривал это дело, поскольку было два исковых заявления. Анатолий Михайлович просил выселить из квартиры бывшую жену, а Надежда Юрьевна просила выселить его отца, мотивируя это тем, что прописан инвалид войны без ее согласия. В конце концов, районный суд удовлетворил заявление истицы.

Анатолий Михайлович схватился за голову.

— Да вы что! У отца здоровье плохое, он в уходе нуждается. Его не то что выселять, волновать нельзя. Человеку почти девяносто лет, побойтесь Бога!

Увы! Даже областной суд, куда направил жалобу адвокат Анатолия Михайловича, оставил решение районного в силе. Это произошло 10 октября, то есть совсем недавно.

При встрече Анатолий Михайлович выглядел несколько уставшим. Он сказал, что будет бороться и дальше, но не допустит выселения отца и на компромиссы не пойдет.

— На какие компромиссы? — уточнил я.

— Мне намекнули, что бывшая супруга готова отступить, если получит сто тысяч рублей. Дескать, квартира теперь стоит чуть больше трехсот тысяч. Она претендует на третью часть, я и мой сын — на оставшееся. Отца в расчет не берет.

— А если через месяц к вам придут судебные приставы, чтобы исполнить решение суда? Что станете делать?

— Я отца в обиду не дам. Никогда себе не прощу, если с ним что-то случится.

— А что предпримите?

— На пороге лягу, в квартиру не пущу. Не знаю даже. Вот с адвокатом ходатайство председателю коллегии областного суда написали, просим отменить принятые решения. Ну ведь должна же когда-то восторжествовать справедливость!

С этими словами Анатолий Михайлович протянул копию ходатайства. Вот выдержки из него: «Решением суда установлено, что Надежда Юрьевна в указанной квартире не проживает с августа 2000 года... Брак расторгнут 3 ноября 2000 года... Мой отец зарегистрирован по указанному адресу 16 января 2001 года. Согласно части 3 статьи 53 Жилищного кодекса Российской Федерации согласие Надежды Юрьевны было бы необходимо, в случае если бы она фактически проживала в занимаемом жилом помещении. Она не проживает и принципиально не желает проживать в данной квартире...»

Звучит убедительно. Это для нас. А для очередной судебной инстанции?

Сергей Русов

Тольятти

«Площадь Свободы»