Хороших бандитов не бывает

В детстве, как и все мальчишки, Александр мечтал стать лётчиком. Не получилось...

— Дед у меня — личность легендарная, — начинает наш разговор юрист первого класса Александр Чукомин, прокурор отдела по обеспечению участия прокуроров в рассмотрении уголовных дел судами прокуратуры Ханты-Мансийского автономного округа. — Дед Александр Спиридонович Чукомин после войны работал заместителем начальника милиции Уватского района, потом в Сургуте. Вышел на пенсию в Ханты-Мансийске в звании майора. Так что с выбором будущей профессии мудрить не пришлось — решил идти по стопам деда.
Александр поступил в Российский университет дружбы народов. В 1994 году получил приглашение в окружную прокуратуру.
— Самое главное, я реально вижу результаты своего труда. Во-первых, можно помочь, и не словами, а делом, человеку. Во-вторых, можешь общество оградить от посягательств. По крайней мере, чувствуешь себя мужчиной, который занимается нормальной, серьёзной работой.

От 30-х к новому УПК
— Определённый стереотип отношения к прокурорам сложился в печально известных 30-х годах. Слово “прокурор” тогда произносилось шёпотом. Конечно, стереотипы ломаются тяжело. Но в последние годы количество обращений граждан в прокуратуру по различным вопросам увеличилось в десятки раз. Если раньше наш отдел рассматривал 200-300 жалоб в год, то сейчас около 1500. Это связано с тем, что граждане стали более грамотными, знают, как и кто может отстаивать их интересы в различных инстанциях. Да и мы стали гласно работать. Я думаю, что сейчас уже вряд ли кто-то испытывает страх при слове “прокуратура”, исключая, конечно, тех, кому есть чего бояться.
Обращаются к нам как потерпевшие, так и осуждённые в связи с несогласием с судебными решениями. В том случае, если сотрудник прокуратуры усматривает какое-либо нарушение закона в ходе следствия или ведения суда, мы обжалуем судебное решение в надзорном порядке.
Также мы представляем интересы и государства, и потерпевших в кассационных инстанциях. Поддерживаем государственное обвинение по делам о наиболее тяжких преступлениях.
В 2002 году введён в действие новый Уголовно-процессуальный кодекс, который, на мой взгляд, имеет явный перекос в сторону расширения прав подсудимых, обвиняемых, за счёт чего ограничиваются права потерпевших.
Новый УПК более формализован. Сотрудники следствия поставлены в жёсткие временные рамки, которые, к сожалению, совершенно не соизмеримы с северными расстояниями.
К примеру, преступник задержан в какой-нибудь глухой деревне, от которой до районного суда добираешься на “Буране” дня три, а материалы в суд должны быть предоставлены в течение 40 часов. А если данное требование не было соблюдено, лицо, к примеру, совершившее убийство, надо отпускать!
Что и говорить, работать стало тяжелее, но мы находим выход из положения — пользуемся факсимильной связью, авиатранспортом.

Обаятельные бандиты — миф
На рабочем столе Александра аккуратными стопками сложены многотомники дел. Истории человеческих судеб.
— В основном, я читаю именно такую “литературу”, — Александр кивает на стол. — Прежде чем появиться в суде, необходимо досконально ознакомиться с материалами дела, но этого, конечно, недостаточно. Что бы мы ни говорили, преступник — человек, который действовал, руководствуясь определёнными мотивами. Но обаятельных бандитов я ни разу в жизни не встречал, разве что на экранах телевизоров...
Любую жизненную ситуацию приходится пропускать через себя. За время работы разного насмотрелся... Но одно из последних дел (в данный момент находится в производстве) даже у меня вызвало жуткие эмоции. В одном из городов округа группировка молодых людей избивала лиц южных национальностей и моменты избиений хладнокровно записывала на видеоплёнку. Десяток молодчиков в кожаных куртках, вооружённые дубинками, цепями, бейсбольными битами, — пока зверьки, которые имеют все шансы вырасти в монстров.
Возраст молодых людей, если их можно назвать людьми, в момент совершения преступления не превышал 15-16 лет. Удивительно то, что они отдавали себе полный отчёт в том, что делают, и не скрывали это даже во время следствия. Правда, говорили, что убийство и избиения совершали под влиянием американского фильма.
Вот и решили “мальчики” снять своё кино — “настоящее”. А ведь где-то, вероятно, ещё есть “режиссёр” этого фильма.
В некоторых случаях начинаешь жалеть о том, что введён мораторий на смертную казнь. Споры по этой проблеме не утихают и не утихнут ещё долгое время. Все высокопоставленные моралисты давят на то, что государство не имеет права лишать человека жизни. Но скажите, пожалуйста, как наказывать маньяков, террористов, которые лишили жизни не один десяток человек? Количество таких преступлений с момента введения моратория заметно увеличилось. Кстати, в некоторых штатах демократической Америки предусмотрен ряд преступлений, за которые положена смертная казнь. И в случае необходимости такое наказание применяется и в настоящее время.
Что касается меня, то и я, выступая в качестве обвинителя в суде, запрашивал для подсудимых максимальное наказание (на данный момент пожизненное заключение), и когда преступник получал по заслугам, никаких угрызений совести я не испытывал!
Когда я выхожу в процесс, я не знаю, какую меру наказания буду просить для подсудимого. Я — юрист, который рассматривает ситуацию с положения нормативных актов и законодательства. Но я — человек, который имеет определённую систему ценностей, мне необходимо узнать человека, посмотреть ему в глаза.

Без работы не останемся...
— Я думаю, что в ближайшее время сокращение нашей структуре не грозит. Безусловно, хотелось бы, чтобы работы стало меньше, — Александр грустно улыбается, — но это уже из области фантастики...

Наталья Логачёва, "Новости Югры"