Нотариуса приговорили помалкивать

За махинации с квартирами Фаиль Садретдинов – оправданный фигурант по делу о гибели Пола Хлебникова – получил более жесткий приговор, чем Ходорковский и Лебедев. По странному совпадению, вердикт был вынесен почти одновременно с назначением новых слушаний по делу двух чеченцев, которые обвинялись в убийстве редактора русского «Форбса», но были оправданы судом присяжных. Ранее Садретдинов утверждал, что читал приведенные в отчете ФБР имена видных московских политиков, которых Хлебников собирался разоблачить, доказав их коррупционные связи в Чечне.

Московский нотариус Фаиль Садретдинов, известный как один из оправданных фигурантов по делу об убийстве американского журналиста Пола Хлебникова, приговорен Преображенским судом Москвы к девяти годам заключения. Суд признал его виновным по трем статьям УК РФ, из которых самой жесткой является ст. 159 (мошенничество).

В советские времена мошенничество в особо крупных размерах каралось вплоть до смертной казни. В российском законодательстве предусмотрено максимальное наказание – 10 лет лишения свободы. Поэтому можно считать, что нотариусу раскрутили срок практически «по полной», несмотря на традиционные строки в приговоре о смягчающих вину обстоятельствах – у осужденного трое малолетних детей, он ранее не судим и является инвалидом.

Ему также запрещено заниматься нотариальной практикой в течение трех лет по выходу на свободу. Гособвинитель по делу Анна Куприянова, просившая в прениях наказания Садретдинову в виде 14 лет лишения свободы, заявила, что прокуратура удовлетворена квалификацией деяний подсудимого.

Садретдинов признан виновным в том, что в составе организованной группы лиц с целью легализации похищенного имущества, а именно квартиры, он совершил мошенничество с использованием своего должностного положения. Проще говоря, при помощи поддельного завещания была присвоена квартира умершей москвички. При нынешних запредельных ценах на столичную недвижимость «эффект» незаконной сделки по любому расчету превысил один миллион рублей, что позволило суду квалифицировать мошенничество как особо тяжкое уголовное деяние.

Фаиль Садретдинов, когда конвой выводил его из зала суда, успел сообщить журналистам, что будет обжаловать приговор. «Страшно, когда не закон властвует, а власть имущие лица», - сказал осужденный. Виновным себя он не признает.

Доводы защиты, включая свидетельские показания, судом отвергнуты. Суд счел их надуманными, сделанными по дружбе с подсудимым. Подобная формулировка в уголовном деле обычно воспринимается как завуалированное предостережение: если свидетели будут упорствовать в судах высших инстанций, они легко могут быть переквалифицированы в лжесвидетелей и сами окажутся на скамье подсудимых.

В чем же причина того, что инвалид и отец трех малолеток  получил едва не на полную катушку? Неужели содеянное им представляет большую опасность для общества, чем манипуляции со «скважинной жидкостью» верхушки ЮКОСа? Судя по сроку наказания (а какие еще могут критерии?) – да. Ходорковский с Лебедевым получили каждый на год меньше.

Ситуация вокруг нотариуса может вызвать меньшее недоумение, если вспомнить его роль в процессе по делу об убийстве Пола Хлебникова. Он играл маловразумительную роль «пристяжного» – сам Фаиль никакого участия ни в приготовлении покушения на редактора русского «Форбса», ни в его расстреле не принимал. 

Садретдинову инкриминировали создание организованного преступного сообщества, в которое вошли предполагаемые убийцы Хлебникова, а также покушение на убийство, но вовсе не Хлебникова, а бывшего крупного чиновника правительства Чечни Яна Сергунина. Следствию хотелось масштабировать преступление, для чего два эпизода  решили объединить в одном процессе. Чтобы не вышло осечки.

Однако нотариус, единственный из подсудимых, обладающий в силу профессии правовыми навыками,   весьма творчески подошел к знакомству с собственным уголовным делом, куда оказался подшит отчет   ФБР, присланный из Вашингтона  в ответ на просьбу Генпрокуратуры РФ о содействии в расследовании. Сотрудники американского следственного ведомства допрашивали жену, двоих братьев, дядю Хлебникова, а также его друзей и коллег из «Форбса».

Нотариус сумел даже переписать цитату из неназванного источника ФБР: «Хотя обычно Пол держал рот на замке, когда речь заходила о его журналистских расследованиях, нам все же сообщили, что не так давно он рассказал об одном проекте, которым был занят, и описал его как «очень крупный и пугающий». Остальные его проекты по сравнению с этим характеризовались как «мелочь», и, как рассказывал сам Хлебников, на фоне этого его расследования действия Березовского «кажутся детской игрой». Члены семьи были обеспокоены и пытались «отговорить Хлебникова от проведения этого расследования».

Садретдинову каким-то образом удалось передать из СИЗО своим адвокатам рукописное письмо, написанное им за решеткой для Майкла Хлебникова, брата убитого журналиста. Адвокаты передали письмо в посольство США в Москве.

Нотариус убеждал, что сотрудники прокуратуры идут по ложному пути: «Следствие выбрало самую неправдоподобную, но удобную чеченскую версию».

Но главной интригой стало утверждение Садретдинова, что он своими глазами читал приведенные в отчете ФБР имена видных московских политиков, которых Павел Хлебников собирался разоблачить, доказав их коррупционные связи с чеченцами. Фамилии нотариус благоразумно не указал, хорошо понимая, что в противном случае он может не выйти из СИЗО живым.

Это письмо вызвало широкий общественный резонанс не только в России. И сыграло немалую роль в том, что 8 из 12 присяжных сочли недоказанной вину двух чеченцев Мусы Вахаева и Казбека Дукузова.   Третьего подсудимого, московского нотариуса Фаиля Садретдинова, присяжные оправдали единогласно.

Мы привыкли думать, что только в голливудских фильмах возможны красочные эпизоды, когда вместо электрического стула по вердикту присяжных подсудимые могут обрести свободу прямо в зале суда. После скандального провала столь резонансного процесса прокуратура почувствовала себя, по меньшей мере, уязвленной, чего не скрывал гособвинитель Дмитрий Шохин, обещая обжаловать приговор. И он таки был обжалован.

И тут как-то очень странно совпало, что приговор  нотариусу (Садретдинова тогда взяли под стражу по новому обвинению через сутки после полного оправдания) прозвучал практически одновременно с назначением новых слушаний по делу Дукузова и Вахаева, которые начнутся 12 февраля. Но уже без Садретдинова. А то мало ли что еще он вычитает в простодушных откровениях Федерального бюро расследований.

А у неназванных чиновников, «распиливших» бюджет восстановления Чечни, есть теперь лет девять гарантированного спокойствия.