Про то, как один старпом "покончил с жизнью"

Эта бессмертная подводницкая история имела место лет тридцать назад, когда и море было синее, и женщины любвеобильнее, и адмирал мог пройти в пилотке по жилой зоне гарнизона и по-отечески похлопать по плечу какого-нибудь случайного лейтенантика: служи, сынок! Короче, было это очень давно. Но все чистая правда. Ветераны еще помнят в деталях.

Фото:

Итак, заполярная база подводников Гаджиево на Кольском полуострове. Жилой поселок, три дивизии подводных лодок, в пять раз больше всяких там складов и береговых служб. Конец сентября, время скорого массового возвращения жен и семей из традиционных севастополей или ленинградов, включая Сочи, Ялту и Анапу.

Период с мая по сентябрь для подводников — вообще как бы праздник, если их лодка не в море. О, эти июньско-июльские белые ночи, эти громадные экипажные пикники на ближайших сопках, "поджаренная" на костре вместо шашлыка тушенка…

И, конечно, целебный напиток "Ворошиловский" (ворованное шило, то есть спирт), без которого ни один выход в сопки не обходится. И все это без жен и детей! И утром, прямо от костра, на службу, на лодку, на подъем флага…

Читайте также: О том, как рыбаки атаковали подлодку

Население поселка с мая по сентябрь, конечно, уменьшалось, но не так чтобы… Парадокс — но в те благословенные времена статистическое соотношение полов в поселке на период массовых женских отпусков менялось мало. В закрытый поселок невесть откуда слетались, как бы сказали в стародавние времена, "ночные бабочки". Так сказать, временные жены, призванные скрашивать холостяцкий быт и не только быт.

Но сентябрь заканчивался, заряжали дожди, улетали "бабочки", почти одновременно с ними появлялись загоревшие жены с детьми. И была у некоторых (замечу, только у некоторых!) гаджиевских жен дурацкая, прямо скажем, привычка приезжать внезапно, без предупреждения. Сколько было потом всяких "интересных" историй. Вот одна из них, самая правдивая.

Жена старпома, назовем ее Тамара, прибывшая домой в рабочее время, открыла дверь своим ключом и услышала, что в ванне кто-то шумно моется и фыркает. Сует она руку за занавеску, щупает там, пардон, где положено, а на том месте… пусто!

Дикий вой содрогнул стены "брежневки", но обрушения не произошло. В те времена солдаты из стройбата действительного могли заменить экскаватор и железобетонную плиту от кирпича отличали. Короче, дом устоял. Моральные устои семьи старпомовского семейства, надо думать, тоже. "Бабочка" в пикантном обтягивающем шелковом мини (писк тех лет!), гордо покидая квартиру, так недвусмысленно поглядела на старшего сына старпома, что у мамы Тамары защемило в сердце.

Она стала составлять планы мести. Уехать к маме? Уже не на что, отпуск-то кончился, все потрачено. Да, кроме того, ее деревенская мама едва дожила до того светлого часа, когда перестанет краснеть за внука, который нещадно и со знанием дела щупал деревенских девок. Оставалось одно — бойкот, или, по классике, "бабий бунт".

Пришедший со службы старпом даже не прочувствовал всех нюансов ситуации, хотя супругу спросил-таки, как, мол, добралась. Скинув башмаки, пошел в ванную, отмокать. Сегодня его "нагибали" раз тридцать: матрос Хрюкин ходил в самоволку в поселок и был пойман патрулем. Только что пришедший на корабль лейтенант уже был замечен в хламину пьяным в районе ресторана "Пала". Телячья нога пропала из провизионки. Спирта на базе недолили литра три… Да мало ли за что можно старпома можно "нагнуть".

Одевшись, старпом удалился в детскую комнату, что-то написал на листке бумаги, заклеил в конверт и отдал в руки любимой жене Тамаре: вскрыть через неделю! Потом поцеловал детей и жену в лоб и ушел под дождь…

Жена тут же конверт вскрыла, а там написано примерно следующее: "Прости меня, Тома, за все, что я тебе плохого сделал. Теперь таким, злым и неблагодарным, ты меня не увидишь больше никогда!" Жена грохнулась в обморок. Потом сразу побежала к жене замполита: точно, утопился, повесился. Зачем же я его так…. Завыли вдвоем. Доложили начальству в дивизию, там решили повременить с докладом во флотилию. Может, найдется офицерик-то.

Читайте также: "Ленинский комсомол" сгубила пивная пробка

Пропьется и вернется. Это ведь совершенно по-флотски: прежде чем выполнять приказание, дождись его отмены! Так и поступили. Хотя и понимали, что головы полететь могут. Но комдив хорошо знал, что старпом, с которым он ходил в море не раз, больше трех суток подряд не пьет. Что-то с печенью у него там…

В общем, трое суток безутешная вдова плакала вместе с экипажными подругами. Составлялись списки, кого надо вызвать на похороны, обсуждалось даже меню поминального обеда. Еще через день явился сам "покойник". Где он странствовал, не понятно, однако был чисто выбрит и пахло от него одеколоном. Адмирал не ошибся. "Покойник" ожил в назначенное время.

Самое интересное, этот случай имеет необычное продолжение. Жена старпома, чтобы муж больше чего не учудил, раскрутила все свои связи и выяснила, что там, "наверху", в каком-то штабе, служит какой-то родственник. В результате старпом уселся в отдельном кабинете аж в самой Москве (хотя всю жизнь мечтал быть не штабником, а командиром…).

А ту записку, наделавшую столько шума, он иногда достает и печально перечитывает. А ведь он истинную правду тогда написал своей Тамаре. А она вон что подумала…