Русского сообщества в Латвии больше нет

Как изменилась жизнь в Латвии в последние годы? Кто правит балом в латвийских руководящих кругах? Будет ли принято решение о закрытии русских школ? И удается ли отстаивать свои права русскоязычному населению, живущему в Латвии? Об этом Pravda.Ru рассказал известный латвийский правозащитник, общественный политический деятель Илларион Гирс.

Фото: Фотоархив Pravda.Ru

На русских в Латвии все закрыли глаза

— Все-таки в Латвии хоть что-нибудь к лучшему меняется?

— Нет, ни экономически, ни в обществе ничего к лучшему не меняется. Когда мы вступали в Евросоюз в 2004 году, нам говорили, что в 2012 году мы будем уже жить на уровне старой Европы: Германии, Франции, Англии. А сейчас нам сказали, что еще лет через пятьдесят в лучшем случае мы достигнем того уровня. В принципе, говорится о нереальном, потому что если нет прогресса в рамках одного поколения, то его нет вообще.

— Что случилось с латвийской промышленностью? Со всем тем богатейшим советским наследием?

— "Радиотехника", "Красный квадрат" — все убито, превратилось в торговые центры, оборудование распродано на металл. В общем-то, политика правительства была направлена на то, что все это не надо.

Вы знаете, недавно Ересько на Украине просто потрясающую вещь сказала, что программу МВФ читать даже не обязательно. Не важно, что там написано. Главное - в ней участвовать, потому что само участие — это признак того, что мы идем в правильном направлении. И это говорит министр финансов страны!

Это притом, что МВФ — организация, которая пыталась спасти экономики уже стольких стран, и я не знаю ни одной истории подлинного успеха. Как правило, это всегда связано с закабалением народа.

Латвия, кстати, тоже занимала у МВФ денег, так что здесь тоже можно сказать, что все те плачевные результаты, которые сейчас есть: спад и в медицине, и в образовании, и сокращение финансирования, — все это та самая "история успеха", которая идет от МВФ. Но у нас в Латвии никто не додумывался сказать, что программу читать не обязательно. Все сделали вид, что ее читали, а на самом деле подписывали слепо.

— А кто "хозяева жизни" в Латвии?

— Скорее всего, Соединенные Штаты. Потому что даже та этнократическая элита, которая сейчас есть, тоже поддельная в каком-то смысле. Были какие-то олигархи "местного разлива", но и тех оттеснили от власти, они в осадном положении, можно сказать, и у них конфликт со Штатами. Шкеле, Шлессер вообще пропали, а Лембергс держится в своей крепости в Вентспилсе, хотя партия, за которую он стоит, - это часть правящей коалиции, но возможности их ограничены.

— А смогли ли в рамках Евросоюза русские в Латвии добиться статуса крупного меньшинства?

— Евросоюз абстрагируется, говорит, что это внутреннее дело Латвии.

— Подождите, а баски? Выходит, это внутреннее дело Испании?

— Там другое дело, там есть четкое единение какое-то, консолидация и боеспособность со стороны местного населения.

В Латвии, к сожалению, русское сообщество деградирует на протяжении уже длительного времени. В принципе, они давно бы могли внутренними ресурсами отстоять свои права, потому что если бы вся русская Латвия (а русскоязычное население — это порядка двух пятых) просто в какой-то момент сказала бы: "Давайте побастуем", - страна бы остановилась! Все бы остановилось. И латышская этнократия, и латыши, которые постоянно ее проталкивают в руководство страны, задумались бы: "Мы потеряем страну вообще или надо все-таки с русскими договориться?"

На языковом референдуме, который в 2012 году прошел, почти все правоспособное русское население Латвии проголосовало за придание русскому языку статуса второго государственного. Это была форма протеста для многих. Потому что это все шире, чем просто язык, потому что статус русского языка в Латвии сейчас — иностранный. Притом что, по результатам последней переписи, 37,2 процента населения дома говорят на русском. И доходит до того, что врачи отказываются с пациентом разговаривать по-русски.

Я считаю, что ключ к решению конфликтной ситуации в Латвии лежит вне Латвии. Он либо на Востоке, либо на Западе. И если бы Россия приложила более значительные усилия, она могла бы решить эту ситуацию различными способами. Вплоть до того, что поставила бы жестко этот вопрос в договоре с так называемыми "партнерами на Западе", и там бы сказали: "Да, действительно, нехорошо, надо поправить".

— Нет, если они скажут: "Нехорошо, надо поправить", — это будет услуга России, за которую России придется чем-то отплатить. Главный принцип дипломатии — принцип компенсации.

— Не буду отвечать за Россию. России тут виднее, что надо сделать, чтобы эту ситуацию изменить. Но русское сообщество в Латвии продолжает смотреть на Россию с любовью, с надеждой, несмотря на постоянную политику ликвидации русского образования, цивилизационный отрыв от России, попытки культивации такой разновидности, как "европейские русские" (это те, которые хают Россию, говорят, что все лучшее — "рай" — на Западе, а вот там — "ад").

Иногда русских упрекают, говоря, что лучше бы вы больше апеллировали к Западу, к каким-то правозащитным концепциям, и свою любовь к России оставили где-то и тогда бы все поправилось с вашими правами. Когда ты едешь в Брюссель, там есть такой негласный консенсус, что русские в Латвии — это Россия, а защищать Россию нелепо. Вот если бы это были цыгане, или ЛГБТ, или инвалиды -тогда другое дело.

— Что у вас с русскими школами сейчас?

— Ультранационалисты ставят задачу ликвидировать полностью образование на русском к 2018 году. Чтобы понимать: сейчас в Латвии 60 на 40 языковая пропорция, то есть на 60 процентов на латышском образование и только на 40 процентов остается на русском.

Более умеренные националисты говорят, что надо немножко подождать, процесс должен идти медленно, постепенно, чтобы не было тех волнений, которые были в 2004 году, когда на улицы выходили десятки тысяч людей. И это были очень серьезные протесты, которые замечали и в Европе, именно в силу их массовости, решительности.

Латыши боятся повторения этого. Я знаю от людей, которые работали тогда в госсекторе, что латышские этнократы готовы были отказаться тогда от идеи ликвидации "русского образования". Если бы накал протеста не снизился, то они бы отказались. У них был даже заготовленный проект решения, русские школы остались бы. Но тогда не додавили, не дожали, не хватило сил, выдохлось протестное движение.

— А кстати, политики, латвийские и эстонские, на каком языке говорят? По-русски?

— На камеру — нет, с помощью переводчиков, но между собой, за закрытыми дверями, говорят по-русски.

— Так, может быть, и черт с ними, пускай естественным процессом латыши станут "русскими"?

— Нет, не станут, потому что латышей отрывают от русской цивилизации. А в Эстонии недавно открылся новый телеканал "ЭТВ плюс" на русском языке, и он, естественно, работает исключительно против России. Он работает вообще против правды, постоянно грешит против правды.

— Вот вы живете в Европе. Вам нравятся евроценности? У нас же очень многие всерьез думают, что Европа — это страна свободы!

— Для русских людей вхождение в Европу никоим образом не улучшило их правовое положение, скорее даже ухудшило. Потому что прибалтийские этнократы получили иммунитет на нарушение прав русских, вступив в Евросоюз. Пока шел процесс вступления, они действительно делали некоторые уступки, но после того, как вступили — все.

Так же Евросоюз перестал критиковать Латвию, Эстонию, Литву, потому что у них не принято самих себя критиковать. Они готовы критиковать весь мир вокруг. Нарушение прав человека в Китае их волнует очень, в Индии, а нарушение прав человека внутри Евросоюза их не волнует. Европейские ценности, на мой взгляд, никакого блага не принесли, это реклама, причем лжереклама.

Интервью подготовила к публикации Мария Сныткова

Беседовал