Интервью с академиком Жоресом Ивановичем Алферовым

"Чаепития в Академии" — постоянная рубрика "Правды.Ру". Писатель Владимир Губарев беседует с выдающимися учеными. На этот раз его гостем стал академик, лауреат Нобелевской премии, доктор физико-математических наук Жорес Иванович Алферов. Речь в беседе пошла о том, как достижения науки затмевают самые смелые предположения писателей-фантастов.

Фото: Источник: Голос России

"Честь и слава тому, кто употребляет избыток своего достояния на оживление полезных трудов, на усовершенствование отечественной словесности, на доставление пособий тем, которые посвящают себя постоянным усилиям и скромной славе учености," — академик Г. А. Месяц произнес эти слова, сказанные в начале ХIХ века графом С. С. Уваровым, который как президент Российской академии наук вручал первые Демидовские премии. Геннадий Андреевич не случайно напомнил о давних событиях: тем самым он подчеркивал преемственность науки, ее традиции отмечать высшими премиями своих верных служителей.

В последний год уходящего тысячелетия среди лауреатов оказался и академик Жорес Иванович Алферов. И произошло это закономерно, так как он принадлежит к той плеяде ученых, которые добились высочайших успехов в своей отрасли науки. Впрочем, в дипломе лауреата так и сказано: "За выдающийся вклад в развитие физики полупроводников и квантовой полупроводниковой электроники".

Бессмысленно расспрашивать академика о его конкретных работах — для непосвященного она сразу же превращаются в нагромождение расчетов, построение сложных кривых и массу абстрактных понятий, понятных только специалисту высшей квалификации. Тут не только добротного среднего образования не хватает, но подчас даже и высшего. А потому я поначалу задал вопрос ученому довольно общий: мол, не мог бы он представить, какие наиболее интересные достижения науки нас ждут в ХХI веке?

Жорес Иванович ответил:

— Фантастика лучше удается писателям. Как только мы об этом говорим, то первое имя, которое приходит в голову, — Жюль Верн. И подобное вполне объяснимо, так как специалисты связаны неким грузом знаний, и очень трудно свободно фантазировать. Есть такая шутка. Однажды Эйнштейна спросили: "Как делаются великие открытия?" Он ответил:

"Очень просто! Все знают, что Нечто сделать невозможно, но обязательно находится один человек, который этого не знает… Вот он и делает это открытие!".

Поэтому, чтобы говорить о том, что будет в XXI столетии, нужно посмотреть, что произошло в ХХ-м.

— И это возможно?

— Объективным быть трудно. Однако необходимо оценивать происходящее, чтобы выверять свой путь… Одним из самых больших моих достижений последнего времени (и я его оцениваю подчас даже выше, чем те исследования, которые я веду в свой области — в физике полупроводниковых гетероструктур) — я считаю завершение строительства научно-образовательного центра Физико-технического института. Физтех является уникальным научным центром — это первый физический исследовательский институт в нашей стране, появившийся в Советской России сразу после революции в 1918 году. Его создатель Абрам Федорович Иоффе прекрасно понимал связь науки и образования. И теперь мы продолжаем эти традиции.

— По-моему, не только он! Но тем не менее, все выдающиеся наши физики ХХ века неизменно называли его Учителем.

— В этом году мы празднуем 275-летие Российской академии наук. И на всех торжествах я напоминаю о "триаде" Петра Первого. Он создал Академию, при ней университет, а при нем — гимназию! Его завет — соединение знаний с наукой — для великих ученых нашей родины всегда был главным. Тот же Абрам Федорович Иоффе в начале ХХ века понимал значение физики как основы технологии, а следовательно, нужна была новая система подготовки исследователей: с одной стороны, им необходимы глубокие знания как физики, так и математики, а с другой — умение использовать их в инженерном деле.

И академик Иоффе уже в 1919 году создает на Физтехе физико-механический факультет — первый инженерно-физический факультет в нашей стране и один из первых в мире. Развивая эти традиции, в 1987 году, мы создали физико-технический лицей. Я постоянно встречаюсь с ребятами, рассказываю им о наших последних работах. Следующая ступенька — это факультет в Политехническом институте. Таким образом, "триада", отражающая непрерывность образования, унас действует. И она помогает нам сегодня сохранять молодые научные силы. Я говорю, что происходит "инфицирование" молодежи наукой.

Очень много лет мы хотели построить дом, в котором наши школьники, наши студенты, наши ученые учились бы и работали вместе. Мечту эту удалось реализовать, и за три года — с 1996 по 1999-й: мы построили Дворец науки для молодежи. Там есть и спортивные залы, и аудитории, и библиотека, и лаборатории. А совсем недавно мы начали цикл лекций под общим названием "Прощание с ХХ веком", и молодые люди могут встретиться с выдающимися людьми, которые могут в короткой лекции рассказать о сложнейших проблемах нашего времени. Я думаю, вы, Владимир Степанович, не возражаете, что мы использовали название вашей книги?

— Напротив, польщен — книга ведь о судьбе науки и ученых в России!

— Но судьба сложная и нелегкая… Конечно, ХХ век — это век социальных потрясений, революций, трагических событий в нашей стране. Лимит революций и тяжелейших войн мы перевыполнили… И тем не менее, ХХ век можно назвать веком физики, и в этом закладывается большая доля оптимизма. На рубеже ХIХ и ХХ столетий были заложены первые идеи квантовой физики. Крупнейшие достижения науки нашего столетия связаны с могучим инструментом познания окружающего мира, которым стала квантовая физика. Мне поэтому чрезвычайно радостно, что в создание этой науки внесли огромный вклад ученые России. Квантовая физика без работ Ландау, Френкеля, Зельдовича, Басова и Прохорова и многих других наших соотечественников просто немыслима… Наука по своей сути интернациональна, и вклад советских ученых в мировую науку огромен.

— В Советском Союзе наука была символом будущего?

— Были определенные приоритеты. При всех сложностях и противоречиях прошлого наука, тем не менее, развивалась широким фронтом, мы работали практически во всех областях — также, как и в США, у нас был "непрерывный фронт". И у нас было то базовое финансирование, которое позволяло решать проблемы и заниматься наукой, причем развитие диктовалось внутренней логикой, а не влиянием со стороны, то есть какими-то коммерческими интересами. Для развития науки это очень важно… Ну, а сегодняшнее положение науки диктуется не ее состоянием — оно отражает политическое состояние страны и общества. Я не хочу обсуждать очевидное. Приведу лишь несколько цифр.

Бюджет СССР в 1990 году в пересчете на доллары составлял около 700 миллиардов. Из них на Российскую Федерацию приходилось чуть больше половины. Бюджет всей науки в СССР был 27 миллиардов долларов, при этом 14 миллиардов — бюджет гражданской науки, а 13 — военной. Весь бюджет 1999 года России — 23 миллиарда долларов, то есть меньше, чем бюджет на науку в СССР, или чуть больше, чем бюджет на науку в РСФСР… За эти годы валовой продукт, объемы промышленного производства упали вдвое — это катастрофа, ничего подобного в мирные времена не было ни в одной стране. Экономический кризис не мог не сказаться на науке. Пожалуй, слово "катастрофа" относится и к ней.

— Будем надеяться, что она не будет развиваться, и постепенно роль науки начнет возрастать. Не так ли?

— Мы вступаем в постиндустриальное, то есть информационное общество. Это стало возможно лишь после открытия транзисторов и лазеров. Они не только способствовали развитию самых разных областей человеческой деятельности в тяжелой и легкой промышленности, в медицине, но и вызвали революцию в информационных технологиях, без которых прогресс цивилизации уже немыслим.

— Но вы говорите лишь о благе науки — однако сколько она уничтожила человеческих жизней в ХХ веке!

— Люди часто используют открытия ученых не на пользу, а во вред. Но ученые не несут за это ответственности — не несут, потому что политические решения принимают не они. Не Ферми и не Оппенгеймер принимали решение о бомбардировке Хиросимы и Нагасаки, а президент США Трумэн. Ученые создают возможность для развития, скажу более широко: ученые создают будущее человечества.

— Есть ли в таком случае у науки приоритеты?

— Есть три области деятельности, которым, на мой взгляд, нужно отдавать все. На первое место я поставил бы медицину и здравоохранение. Затем — образование. И наконец, наука.

— А вы не слишком субъективны?

— Без пристрастия не бывает ничего, и в первую очередь науки. Однако попробуем представить развитие науки в ХХI веке. Какой отрасли вы отдали бы предпочтение?

— Биологии.

— Это весьма распространенное мнение. Даже крупнейшие физики-теоретики, к примеру, академик Тамм, говорили о том, что ХХI век — век биологии и генетики. Но все-таки я думаю, что физика еще не сказала свое последнее слово, и огромную роль в жизни людей будут играть физические основы новых информационных технологий. А такими физическими основами являются те вещи, которыми занимаюсь и я много-много лет. Присуждением Демидовской премии как раз и отмечены исследования полупроводниковых гетероструктур.

— Здесь требуется комментарий, понятный любому человеку.

— Попробую объяснить попроще… Раньше вся полупроводниковая электроника использовала различные материалы, и за счет блестящих успехов в технологии, добилась очень хороших результатов, пройдя путь от "грязных" материалов довоенных времен до интегральных схем. Гетероструктуры позволяют в одном веществе, в одном кристалле менять свойства материала, причем делается это на атомных расстояниях. Причем вы способны менять не только химические свойства материала, но и его энергетические параметры, волновые функции, квантовые свойства… Более того, вы можете выращивать внутри кристалла "искусственные атомы" с самыми разнообразными свойствами, что в будущем позволит создавать компьютеры, к примеру, на принципиально новой основе.

— Но это уже химия!

— Любая естественная наука становится настоящей наукой только в том случае, если она берет на вооружение физические методы, физические механизмы… И вовсе не случайно, что первым лауреатом Нобелевской премии по химии в советское время стал физик Н. Н. Семенов… Да, мы работаем с материалами, но это чистая физика, и я бы назвал ее "квантовым материаловедением".

— То есть конструирование новых материалов физическими методами?

— Ну и химическими тоже! Тут разделять нельзя, и сделать это просто невозможно, однако в основе все-таки физика… Мне трудно говорить, что будет в середине будущего века, но в на ближайшие десятилетия та физика, которую мы называем физикой наноструктур, будет развиваться очень бурно. И что любопытно: убежден, нас ждут потрясающие результаты. Нет, не те, что мы ожидаем, а совсем иные, ведь главное в науке — именно неожидаемые результаты! Убежден, наша наука хоть и переживает трудные времена, но в ряде областей по-прежнему находится среди лидеров в мировой науке, точно также, как это было и десять, и 20 и 50 лет назад.

— В таком случае перенесемся на 50 лет вперед. Что вас поразило бы в 2050 году?

— Самый простой ответ: "Не знаю!", но я все-таки попытаюсь ответить шуткой. В 1956 году Игорь Васильевич Курчатов впервые прочитал лекцию в Англии о термоядерном синтезе. А через два года прошла первая международная конференция по этой проблеме. На ней сэра Джона Кокрофта спросили: когда же начнется эра широкого промышленного использования термоядерных реакторов? Он ответил: "Через 20 лет!" Через семь лет проходила очередная международная конференция на ту же тему, и великого физика снова спросили о промышленном использовании термоядерной энергии. И он ответил: "Через 20 лет!" "Но позвольте, — возмутились газетчики. — Семь лет назад мы задавали тот же вопрос, и вы давали тот же самый ответ! Как же так?". И сэр Кокрофт ответил: " Я никогда не меняю свою точку зрения!"…

С тех пор прошло много лет, в программе термоядерного синтеза получены прекрасные результаты, есть даже реальные проекты термоядерных станций, и тем не менее ученые подчеркивают, что первый реактор появится лишь в середине ХХI века. Если я доживу до 2050 года, что, к сожалению, маловероятно, то очень удивлюсь, если будет работать промышленная термоядерная электростанция…

Читайте все статьи серии "Чаепития в Академии"

Читайте самое интересное в рубрике "Наука и техника"