Сетевая война и бархатные революции - часть третья

часть 1 | часть 2 | часть 3 | часть 4

Часть третья

Генеральный заказчик ставит глобальную задачу

Гражданское общество, таким образом, явилось той самой силой, которая привела к взрывным преобразованиям на рубеже 80-90-х годов — к так называемой "демократической революции".

Глеб Павловский привёл лишь одну из многих программ, действовавших в СССР в те годы. Фонд Сороса не был единственным. Были ещё программы Госдепартамента США, финансировавшиеся через USAID, были фонды Ротшильда и МакДаэулла. Были десятки других, менее заметных организаций. Впрочем, они есть и сейчас.

Так было у нас, также было в Югославии, в Грузии и во множестве других мест, включая сегодняшнюю Украину и Белоруссию, страны Средней Азии. Разве что местами борьбу за демократию необходимо было подкреплять ракетно-бомбовыми ударами. Но это скорее ритуал, такой же, как расправа с проигравшими собственниками в спорах хозяйствующих субъектов. В целом же подход везде одинаков.

Некий Генеральный заказчик ставит глобальную задачу. Под эту задачу агенты Заказчика выстраивают сетевую инфраструктуру из сотен общественных организаций, оппозиционных сил, журналистов или даже целых СМИ. В некоторых случаях (когда предполагается активное использование силового ресурса) контакт устанавливается с криминальными, террористическими и экстремистскими структурами. При работе с первой группой сил — общественными структурами и СМИ инструментом контроля и мотивации выступают гранты на гуманитарные акции и исследования. Во втором случае, когда в ход идет криминал, экстремисты-террористы, оплата идет также через гранты, с той разницей, что выплачиваются они через другое кассовое окно.

Если же говорить о применении административного ресурса в решении той или иной задачи, то он либо воспитывается в течение многих лет (что более характерно для спецслужб), либо покупается/вербуется на месте (более частый случай, применяемый в том числе и на выборах).

Итак, под некий бюджет и задачи развивается инфраструктура. На лёгкий доллар сбегается всё больше и больше людей. Часть из них даже будут искренне верить в те ценности, которые они проповедуют. И уж точно большинство из них не будет ведать о том, на кого работает. Как мы уже говорили, видеть лицо истинного хозяина дано не всем и не каждому, вся работа по найму и вербовке персонала идет через подставных лиц, агентов, которые играют роль хозяина.

Одержимые идеей люди — вообще тема для отдельного разговора. Можно набрать сколь угодно много профессионалов, которые будут не на страх, а на совесть работать, но горстка одержимых принесёт значительно больше пользы. Они смогут решиться на самые радикальные акции, именно они смогут завести толпу. Гитлер, Валенса, Ельцин образца 1991 года — эти люди были одинаково одержимы, каждый — своей идеей. Отдача от таких людей превысит вложения в них.

И теперь представьте себе такую картину: сотни организаций выполняют тысячи разных проектов. Тысячи разных векторов, суммарный вектор которых ведёт к одной цели. Вероятность успеха одного проекта может быть сколь угодно минимальной. Какая польза, например, от одного пикета или же от нескольких тысяч напечатанных листовок? Минимальная. Но вкупе все эти проекты представляют собой рой, облепляющий противника, изматывающий, разрывающий его на мелкие-мелкие кусочки. Между прочим, упомянутые эксперты RAND Аркилла и Ронфельдт также называли этот принцип "swarming", то есть "принцип роения".

Можно привести и другую аналогию, взятую из одной из самых точных дисциплин — теории вероятностей. Хрестоматийный пример: какова вероятность сбить низколетящий самолёт выстрелом из винтовки? Вероятность минимальна, почти равна нулю. Но она всё равно есть, пусть даже мизерная. Залповая ружейно-пулемётная стрельба увеличивает эту вероятность многократно.

Сетевые программы "Гражданского общества"

Что собой представляют сети и как они строятся, можно проследить на примере антикоррупционных программ USAID и Transparency International, которые, охватывая какой либо регион, разворачивают в нём местную сеть общественных организаций, которую называют "коалицией" или же "партнёрством". Например, в "Коалицию противодействия коррупции" одного из уральских городов входит порядка 40 различных организаций, среди которых есть как чисто общественные, так и коммерческие структуры. Финансирование всех организаций идёт целенаправленно через аппарат Коалиции. Но деньги идут не в сами организации, а на конкретные проекты. Структуры, задействованные в проекте, могут распадаться, объединяться, но сумма от перемены слагаемых не меняется — люди и их задачи остаются прежними. Размер гранта для России составляет в среднем от пяти до двадцати тысяч долларов. При этом каждый работает в меру своих способностей. Кто-то печатает бюллетени, кто-то налаживает связи со СМИ и чиновниками, кто-то проводит семинары. Небольшие телекомпании готовят нужные программы для местного телевидения, не избалованного качественной "картинкой". Каждый в отдельности делает общественно важное и нужное дело — грех с этим не согласиться.

На бесплатных семинарах с предпринимателями и обычными гражданами устанавливается обратная связь с обществом. В Коалицию начинают поступать сведения о конкретных проявлениях коррупции и злоупотреблениях местного чиновничества. Западные грантодатели не ставят в список задач активную борьбу с коррупцией и коррупционерами. Тем не менее, все поступившие сведения бережно хранятся, компромат на местную власть накапливается и по мере возможности, выплескивается наружу через печать или народную молву.

Одним из направлений работы Коалиций является отслеживание потенциально коррупциогенных сфер деятельности власти. В частности, в некоторых регионах удалось взять под общественный контроль систему госзакупок. Повод для этого действительно есть: не секрет, что на госзакупках часто объединяются корыстные интересы чиновников и бизнеса, что неизменно заканчивается "прокачкой" бюджетных денег.

Сеть развивается, налаживает связи со своими коллегами в других регионах, обменивается кадрами, опытом, информацией. Сегодня антикоррупционеры уже стоят особняком от участия в политике. Вероятно, зарубежные грантодатели разочаровались в играх в демократию, и держат свои сети для значительно более крупного улова.

На что способная описанная сеть? Никого ни в чём не обвиняя и не подозревая, назовём гипотетически возможные приложения сети.

Представьте себе такую картину: после объявления часа "Х", все НГО сети (а в каждом регионе их несколько десятков) начинают заваливать письмами местные ведомства, ответственные за порядок: МВД, ФСБ, прокуратуру. По закону они обязаны отвечать на каждое письмо. Если же хоть одно письмо будет проигнорировано, мало никому не покажется — достанут до Европейского суда! Проверка данных, изложенных в письмах, и ответы на них парализуют работу органов власти на недели. В это же время весь компромат, накопленный на местную власть, начнёт "сливаться" через местные и федеральные СМИ Причем реальные проблемы будут эмоционально дополнены выдуманными. У зданий администраций начнутся акции протеста и голодовки, широко и в нужном ключе освещаемые журналистами.

Иными словами, практически из ничего в регионе (ещё вчера спокойном и тихом) будет создан социальный кризис. К чему это приведёт, зависит от поставленной задачи. Это могут быть досрочные выборы с последующим входом во власть представителей НГО, прикормленных западными грантами. Либо это закончится очередным переделом собственности, если объектом атаки стали хозяйственные объекты.

Сети экологических организаций, при поддержке НГО из других сфер (но с теми же спонсорами), реально могут выполнять следующие задачи: разведка деятельности стратегических объектов путём ведения "экологического мониторинга" (сбор информации о выбросах веществ в атмосферу, отслеживание изменения радиационного фона вокруг объекта и так далее); препятствование строительству и функционированию стратегических объектов. Здесь арсенал средств велик: от массовых демонстраций с попытками людей кинуться под гусеницы строительной техники, до привлечения внимания к экологической проблеме мировой общественности. В ход пускаются "независимые комиссии", которые в противовес комиссиям официальным выносят "единственно верные" и "правдивые" выводы. Потом опусы экологистов разрываются на цитаты, которые и возносятся на знамёна праведной борьбы.

В этом плане классическим может считаться случай, имевший место в 2000 году, когда НГО пытались воспрепятствовать строительству Ростовской атомной станции (РоАЭС). Налицо была стратегическая важность объекта, который должен был обеспечивать электроэнергией весьнеспокойный Северный Кавказ.

На борьбу с таким, казалось бы, благим начинанием, поднялась "зелёная" братия почти всей страны. Начались пикеты и выступления в местных СМИ. Минатом был завален исками. После опубликования результатов государственной экспертизы, которая развеяла все опасения по поводу станции, общественные деятели "зелёного" движения со скоростью ветра собрали альтернативную комиссию, которая вынесла прямо противоположное заключение. Картина вырисовывалась пострашнее Апокалипсиса. Другое дело, что для этого потребовалось немало пожонглировать фактами. Но для массового агитпропа опорного материала вполне хватало. Экологические НГО проделали поистине титаническую работу. Им удалось склонить на свою сторону не только студентов и интеллигенцию, но и местное казачество, позиции которого на Дону до сих пор сильны. Их можно было даже считать неким подобием силового ресурса, который при большом желании можно было пустить в ход. Этого не произошло. Станцию запустили, несмотря на колоссальное давление общественности. Вряд ли это стоит рассматривать, как победу государства. Стойкость "Росэнергоатома" и министерства частично нашла своё объяснение позже, когда Счётная палата обнаружила значительную утечку денежных средств при строительстве станции. Шкурные интересы бывают сильнее интересов геополитических.

После запуска РоАЭС борьба с ней не утихла. Она перешла в фазу кухонного брюзжания и редких публикаций в прессе. Апогеем стала книга известного ростовского журналиста Василия Вареника "Гибель Ростова", где обстоятельно и со смаком описываются последствия гипотетического взрыва РоАЭС. Мрачные картины, навевающие ужас, вселяют веру в неотвратимость беды. Книга насквозь пропитана антигосударственным духом, за что была в пух и прах растерзана критиками. Но, вместе с тем, автор и заказчики книги получили самое главное — пиар. К тому же, получилась неплохая подборка страшилок для противников станции. На случай будущих информационных войн.

При ближайшем рассмотрении оказалось, что практически все организации, участвовавшие в противостоянии, являются либо дочерними подразделениями заокеанских структур, либо прочно сидят на западных грантах. Естественно, мы не можем бросать тень недоверия на всех, кто протестовал против строительства РоАЭС. Большая их часть была просто "заряжена" грамотно поставленной пропагандой "зелёных".

Манипулируя обрывками фактов, вырванными из контекста цитатами, работая на низшем психическом уровне человека — его страхах, склонности к панике, — можно заставить его верить в самые неестественные и нелогичные вещи. Например, убедить в том, что для сохранения популяции сумчатых дятлов нужно снести все окрестные оборонные предприятия, что для победы демократии нужно ввести в страну войска НАТО. Отрезвление наступает потом, когда, после достижения нужных Генеральному Заказчику целей, человек остаётся у разбитого корыта, а его вчерашние "властители" дум делят свой куш. "Мы метили в коммунизм, а попали в Россию", — очень точно охарактеризовал состояние социального похмелья то ли Зиновьев, то ли Владимир Максимов.

Но пока "обманутые не подозревают, что их обманывают" (это уже из фразеологизма идеологов сатанинских сект), машина сетевой войны делает своё дело. Все манипуляции направлены на то, чтобы люди, решающие вопросы, являющиеся целью войны, приняли "единственно верные", "исторически оправданные" решения. Например, во время выборов все усилия сводятся к навязыванию определённого решения электорату. Как бы мы не обличали лживость демократии и необъективность выборов, электорат остаётся определяющим элементом. Любой специалист скажет, что более чем на 15% фальсифицировать результаты нельзя. Тем не менее, под обработку подпадают как члены избирательных комиссий, так и другие кандидаты — с целью морального давления, убеждения их в неотвратимости победы нужного кандидата, либо, на худой конец, их дезинформации для последующего перехвата инициативы. Последнее похоже на то, как японцы во время Второй мировой войны тщательно скрывала превосходные качества своих самолётов от потенциальных противников. В конечном счете, это дало Японии полгода форы.

часть 1 | часть 2 | часть 3 | часть 4

Обсудить на форуме